Что снятся нам обидевшие нас

Ирина Снегова (1922) – поколения военного: когда началась война, ей исполнилось всего девятнадцать, но ей не пришлось воевать. Она, как и многие другие, жила и работала в тылу. Потом училась в литературном институте и видела, как приходили с фронта и из госпиталей в институт совсем юные солдатики в военных шинелях и сапогах. Иногда они уходили обратно на фронт и уже не возвращались:

Вы зарыты, смяты, скошены,

Не найти вас, мир обшаривши.

Мальчики мои хорошие,

Школьные мои товарищи.

……………………

Как за нас в том адском крошеве,

Во всесветном том пожарище,

Мальчики мои хорошие,

Школьные мои товарищи

(Школьные мои товарищи).

Ее поэзия женская, а интонационно и тематически похожа на стихи Вероники Тушновой. Наверное, поэтому Вероника Михайловна сразу выделила ее среди других поэтесс, заметив простоту стиля и подлинность чувств, выраженных так же естественно, как человек дышит.

Такие поэты как Ирина Снегова действительно оправдывают даже самые жестокие эпохи. Ее стихи очень женские, в них нет необычных рифм и ярких метафор, большинство – о любви, верности, разлуке и вечных истинах. Женщины сразу узнают в ее стихах себя, свои переживания и чувства.

Отпусти меня, адова сила,

Окаянная блажь, развяжи!

Я просила… И вдруг – отпустило.

Вон уж март, дни хрупки и свежи.

Сердце бьется неровно и тихо…

От любви восстаем, как от тифа.

****

У нас говорят, что, мол любит и очень.

Мол балует, холит, ревнует, лелеет…

А помню, старуха соседка – короче,

Как встарь в деревнях говорила: жалеет.

И часто, платок затянувши потуже,

И вечером в кухне усевшись погреться,

Она вспоминала сапожника мужа,

Как век он не мог на нее насмотреться.

– Поедет он смолоду, помнится, в город,

Глядишь, уж летит, да с каким полушалком!

А спросишь – чего мол управился скоро?

Не скажет… Но знаю: меня ему жалко.

Зимой мой хозяин тачает, бывало,

А я уже лягу, я спать мастерица!

Он встанет, поправит на мне одеяло,

Да так, что не скрипнет под ним половица.

И сядет к огню в уголке своем тесном,

Не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек…

Дай Бог ему отдыха в царстве небесном!

И тихо вздыхала: жалел меня очень.

В ту пору смешным мне всё это казалось.

Казалось, любовь чем сильнее, тем злее.

Трагедии, бури… Какая там жалость!

Но юность ушла. Что нам ссориться с нею?

(Любовь)

Маргарита Алигер тоже отметила естественность и органичность тихой, неброской поэзии Ирины Анатольевны Снеговой, предельно честной и откровенной. Она пишет только о том, что пережила и прочувствовала сама, не выдумала и не вообразила. Она никого из себя не строила, не пыжилась и не старалась выглядеть лучше, чем есть, и писала не о комсомольских стройках, а о женской судьбе, о том, как изживается боль и любовь.

О господи! Все женщины мечтают,

Чтоб их любили так, как ты меня.

Об этом в книгах девочки читают,

Старухи плачут, греясь у огня.

И мать семьи, живущая как надо,

В надёжном доме, где покой и свет,

Вздохнёт, следя, как меркнут туч громады:

И всё как надо, а чего-то нет.

Есть нежность, верность есть, но ежечасно

Никто коротких, трудных встреч не ждёт.

Никто тебя за счастье, за несчастье,

Как зло, как наважденье не клянёт.

Не довелось… Вздохнёт, а тучи тают,

Горит закат на самой кромке дня…

О, господи! Все женщины мечтают,

Чтоб их любили так, как ты меня, –

Неотвратимо, с яростной тоскою,

С желаньем мстить, как первому врагу.

…Должно быть, я любви такой не стою,

Коль броситься ей в ноги не могу.

Любовь – любви не ровня, не родня.

Любовь с любовью, Боже,

как не схожи!

Та светит, эта жжет сильней огня,

А от иной досель мороз по коже.

Одной ты обольщен и улещен,

Как милостью надменного монарха,

Другая душно дышит за плечом

Тяжелой страстью

грешного монаха.

А та, иезуитские глаза

Вверх возводя,

под вас колодки ищет…

А эти?.. Самозванки!

К ним – нельзя!

Разденут, оберут и пустят нищим…

Любовь – любови рознь.

Иди к любой…

И лишь одной я что-то не встречала –

Веселой, той, какую нес с собой

Античный мальчик

в прорези колчана.

Евгений Евтушенко, далеко не всех поэтов, даже именитых и известных, отметивший включением их стихов в свою «Антологию русской поэзии», Ирину Снегову не обошел стороной, включив в свой именитый сборник одно из лучших ее стихотворений – «Нежность».

Вот плетется он по синим лужицам,

Маленький, как ласка и хорек,

То вдруг в самой давке обнаружится,

То, ищи-свищи, пропал зверек.

Сложно с ним. Он рвется в дом с поспешностью

И бежит – запри хоть сто раз дверь!

Прихотлив и тих. Прозвали Нежностью.

Трудно культивируемый зверь.

То скулит, один оставшись надолго,

То при всех вас схватит (эх, зверье!),

Душит он, и сквозь слезу, сквозь радугу,

Каждый видит, как под смерть, – свое.

Как его уймешь! Одни с ним маются.

А другие – этим жизнь легка –

Тихим браконьерством занимаются,

Убивая этого зверька.

Ирина Анатольевна Снегова

Об Ирине Анатольевне Снеговой почти ничего неизвестно, о ней никто не собирал материал по крупицам, не писал диссертаций и биографий, не появилось ни одной статьи с разбором особенностей ее стиля. Известно только, что прожила она пятьдесят три года.

За четверть века поэтической жизни выпустила шесть сборников стихотворений («Лирические стихи», «Август», «Лирика», «Крутизна», детский сборник «Бьют часы»), переводила поэзию грузинских, армянских, башкирских и других поэтов братских республик. Родила дочь.

Умерла в 1975 от скоротечного рака легких, который едва распознали и уже спасти не успели. Она сама себя отпела, написав стихотворение на собственную смерть, которое рифмуется со стихотворениями Марины Цветаевой («Настанет день печальный…») и Бориса Пастернака («Август»).

И тот, кто не видел её годами,

И те, кто с ней рядом, бок о́ бок жили,

Все к ней сегодня пришли с цветами,

И рядом у ног её их сложили.

Стояли торжественные корзины,

От младшего сына, от старшего сына.

Плача, склонялась над ней невестка,

Та, что не раз отвечала дерзко.

И внук, что ленился очки подать ей,

Свежие листья ей клал на платье,

И, подобревшей рукой соседка

Вдруг положила хвойную ветку.

Люди кольцом стояли в печали,

Плакали, думали и молчали.

Стыли от стужи цветы живые,

Так много их у неё впервые.

А если б она их увидеть могла бы,

Взять, разобрать и поставить в вазы,

Может, из сморщенной, старой, слабой

Стала б красивой и сильной сразу.

И мне захотелось уйти из круга!

Сказать что все эти букеты лживы!

И крикнуть – дарите цветы друг другу

Сейчас, сегодня, пока мы живы!

Могила И. А.Снеговой на Ваганьковском кладбище

Но самое главное многие помнят стихи наизусть Ирины Снеговой, и хотя ее сборники не переиздаются, стихи качуют из сайта в сайт, из одного ЖЖ в другой, из блога в блог. Пусть этоженская поэзия, на которую смотрят свысока, которую больше любят девочки-подростки, но в стихах Ирины Снеговой много женской мудрости и зрелости, а некоторые стихи, особенно короткие, вполне заслуженно попадают в число афоризмов.

Сосны качаются, сосны гудят,

Сосны склоняться к земле не хотят,

Но ломит их ярость осеннего дня…

Спасибо тебе, что ты любишь меня.

Поезд уходит в промозглую тьму,

Тьма убегает вдогонку ему,

За окнами темень, вокруг ни огня…

Спасибо тебе, что ты любишь меня.

***

Жив-здоров. Не глядишь на другую.

Вот и всё. Остальное стерплю.

Не грустишь? Но и я не тоскую.

Разлюбил? Но и я не люблю.

Просто мне, чтоб по белому свету

Подыматься дорогой крутой,

Нужно верить, что дышишь ты где-то,

Жив-здоров… И не любишь другой.

****

Бывает так: живешь в неволе –

В безвыходной сердечной боли.

Потом, бывает, минет срок,

И боль уйдет, как дождь в песок.

И волен ты, как ветер в поле,

Но… жаль тебе сердечной боли.

***

Минуло. Не было – и нет.

Остыло. Рук не отогреть.

Но и сегодня, как на свет,

Мне больно на тебя смотреть.

***

Приснился бы! Хоть мельком, в кой-то раз…

Как странно явь господствует над снами,

Что снятся нам обидевшие нас

И никогда – обиженные нами.

Из гордости… не снятся нам они,

Чтоб нашего смущения не видеть…

А может быть, чтоб, Боже сохрани,

Нас в этих снах случайно не обидеть!

****

Всё приходит слишком поздно:

Мудрость – к дряхлым,

слава – к мёртвым.

Белой ночи дым беззвёздный

В небе, низко распростёртом, –

К нам с тобой, идущим розно,

Всё приходит слишком поздно:

Исполнение – к желанью,

Облегчение – к недугу.

Опозданья, опозданья

Громоздятся друг на друга…

Тина Гай

Источник