Джара к чему снится любовь

Семь миров.
       Джара. К чему снится любовь.
       (Переработанное издание романа, 2017 г.)
       
       Лина Люче.
       
       Благодарности и небольшое предисловие.
       Дорогой читатель, в ваших руках новый переработанный текст моего самого первого романа, который был написан в конце 2011 года.
       С того времени утекло немного воды, я написала несколько книг, и мои представления о работе с текстом и сюжетом изменились. И я решила хорошенько поработать над этим романом снова, чтобы не краснеть за свой первый опыт и не прятать от вас начало серии. Надеюсь, что вам понравится эта книга, и вы полюбите ее героев так же, как люблю их я.
       Большое спасибо за помощь с редактурой я хочу сказать своему чудесному редактору Пуговке. Огромная благодарность всем, кто меня каждый день поддерживает, помогает, пишет комментарии и отзывы, приходит в группу ВКонтакте и, конечно, покупает мои книги в сети. Это и есть мой секретный ингредиент вдохновения.
       
       Пролог.
       Первый мир. Яльсикар.
       Она была неприкрыто счастлива. Не от того, что он был нежен с ней, выкроив полчаса на секс после четырех дней почти непрерывной работы, и не потому, что получила какое-то невероятное удовольствие от близости – она его точно не получила. Яльсикар больше не старался для нее, и Шайла не трудилась притворяться, что забывает обо всем в его объятиях. Они встречались всего три месяца, и холодок проявился уже к концу первого из них.
       Думала, не заметит? Или что ему все равно? А может, сама не понимала, что с ней происходит, погрузившись в эйфорию по случаю крупного улова? К горлу на секунду подступила тошнота. Он хотел ее презирать, но это чревато. Стоит лишь начать, и не заметишь, как захочется выпить. Потому что сам хорош. Сколько таких девушек перебывало в его спальне за последний год? Да даже за те самые последние три месяца? Голодному зверю внутри него всегда было мало. Только почему же они все были так удручающе, так отвратительно одинаковы?
       Неужели правитель мира тайком от него наладил клонирование девушек в Первом? Плохо, если он такое делает без согласования с главой Службы безопасности. С другой стороны, это было бы полезно, подумал Яльсикар, застегивая манжеты рубашки: хотя бы нытики заткнулись про то, как не хватает женщин в мирах, с точки зрения статистики. От нытиков последнее время тошнило еще больше, чем от девушек всякого рода. Особенно в газетах, но прекратить читать их все не удавалось. Как не удавалось волевым усилием прекратить таскать холеных девиц в свою спальню.
       Он десятки раз давал себе зарок: три месяца без девиц. Хотя бы два. Ну ладно, один. Но продержаться больше недели не удавалось, по крайней мере, последние двадцать лет, а дальше он не особо помнил. А ведь другим удается. Его брат, например, умудрялся обходиться без женщин месяцами, возможно, даже годами. Спросить что ли, в чем секрет, подумал Яльсикар и его губы скривила новая усмешка. Когда он перевел взгляд на Шайлу, губы искривились еще сильнее: девушка выглядела абсолютно счастливой.
       Причина радости – бриллиантовый браслет на хрупком запястье. Она еще не знала, что это прощальный подарок. В ее голове, конечно, мелькали моментальные фото с будущей свадьбы с ним и, бог знает, что еще. Конечно, она уже всем подругам рассказала про любовь всей жизни и про планы на будущее. Возможно, советовалась, как с ним лучше флиртовать. Флирт и впрямь удался – недели полторы ему было даже интересно. Но потом она полетела к нему домой на своих изящных фиолетово-белых крылышках, и все сразу стало куда прозаичнее.
       После секса вся скромность и загадочность его новой спутницы улетучилась. Шайла с готовностью стала принимать дорогие подарки и уже не настаивала на вежливом обращении, проглатывая все, вплоть до откровенной грубости, лишь бы находиться рядом с повелителем. Такое Яльсикар видел не раз, не два и не десять. Он понимал, что привлекателен и баснословно богат, что влиятелен, что соблазнительно уверен в себе. Что ореол повелителя и второго человека в мирах создают из него почти небожителя.
       Впрочем, почему – почти? Ведь Седьмой мир, куда могли ходить лишь повелители, многие и воспринимали, как Седьмое Небо. Но он, как идиот, верил, что найдется какая-нибудь женщина, которая сумеет быть другой. Или хотя бы казаться, но до конца – несмотря ни на что. Так, чтобы он не смог подловить. Так, чтобы он мог верить в иллюзию ее особенности.
       Поколебавшись одно мгновение, Яльсикар приобнял девушку за талию сзади и тихо спросил на ухо:
       – Тебе было хорошо, малыш?
       Он не знал, зачем делает это. Сам себе не хотел признаваться, что все еще верит в какую-то чушь. Но его сердце пропустило удар, пока он ждал ответа: Скажи правду. Скажи правду. Признайся, и у нас будет слабый шанс…
       – Конечно, – хриплым голосом отозвалась его любовница и, слегка повернув голову, посмотрела заученным томным взглядом.
       Разочарование на миг стиснуло сердце. Уголки его губ приподнялись, но глаза остались холодными. Нет, не она. Не в этой жизни.
       
       Месяц спустя.
       Черное крыло мелькнуло, бросив тень на землю, поток воздуха качнул хилое деревце, уцепившееся корнями за почти голые камни на горном склоне. И еще раз. Двое крылатых мужчин друг за другом поднялись в воздух.
       Они летели параллельно, крыло в крыло, высоко над горами – кончики крыльев почти соприкасались. По тому, как они парили, было ясно, что эти двое не соревнуются и никуда не торопятся, а просто отдыхают. Набрав высоту, они планировали, ловя потоки теплого воздуха, раскрывая широкие крылья, почти черные у одного из них. В оперении другого переливались разные оттенки серого, переходящего кое-где в дымчатый и даже в молочный.
       Миновав гряду скал, два летающих человека оставили ее далеко позади, и теперь перед ними расстилалась пустыня, безбрежная, как океан. На километры вокруг – ни деревца, ни крупного камня, ни даже хилого кактуса. Только песок, смешанный с мелкими камнями, тонким слоем укрывший твердую землю. Ничего общего с теми пустынями, где высились барханы и случались песчаные бури. На этом краю земли не ступала нога верблюда, никого не мучила жара, не манили призрачные оазисы.
       Пустота этого пространства была так абсолютна, что, казалось, даже воздух вибрирует от ее потенциала, а горизонт подрагивает, готовясь открыть нечто, никому доселе не ведомое.
       Впрочем, те двое, чьи тени скользили по этой безжизненной земле, вовсе не стремились попасть за горизонт. Их полет был всего лишь прогулкой, альтернативой сидению в кабинете во время важного разговора, не предназначенного для чужих ушей.
       – Когда ты отправишься за ней? – спросил Яльсикар, чьи крылья были черными.
       – Завтра. Надо спешить, – ответил его собеседник, повелитель и создатель этого мира.
       – Думаешь, он действительно хочет ее убить?
       – По всему выходит, что так. Он ищет ее здесь, в Первом, и как только узнает о ней достаточно – достанет в Восьмом.
       – Откуда ты знаешь? – удивился черный.
       – Я чувствую. Мне даже кажется, он уже с ней встречался здесь.
       – Тогда это уже опасно.
       – Надеюсь, что смогу ее защитить.
       – Я помогу.
       – Ты тоже поедешь в Москву?
       – Да, мне не сложно.
       – Ну что ж, давно хотел с тобой познакомиться.
       – Я простой человек.
       – Разумеется. Я тоже. У кого хочешь спроси.
       Мужчины сдержанно рассмеялись.
       – Идем в Седьмой. Может, удастся поговорить с ним.
       – Давай.
       Две тени, скользящие по земле, внезапно исчезли. Огромные крылатые создания растворились в воздухе за долю секунды, как будто там их и не было.
       
       1.
       Высокогорное плато: холод, ни ветерка. Ниже – облака, простирающиеся до горизонта, ярко-синее небо. Заходящее солнце – почему-то белое, а не красное, как всегда бывает на закате. Она спит? Это походило на сон, но в то же время чем-то отличалось… тем, что все слишком реалистично.
       Возможно, если сделать пару шагов, удастся понять. С ней часто бывало, что она вдруг понимала: это сон. Но никогда не была в этом уверена до конца и очень досадовала на свои сомнения, просыпаясь, – они мешали ей наслаждаться приключениями. Может, хоть в этот раз удастся определить наверняка и получить свободу, о которой она долго мечтала?
       Мозг работал неожиданно ясно. Только никак не удавалось вспомнить, как ее зовут. Впрочем, во сне все может быть – это похоже на подтверждение. Но ее тело двигалось легко, а во сне шагать трудно. Опустив глаза на свои ноги, она не заметила ничего необычного – просто босые ступни на прохладном камне. От этого, кажется, можно простудиться. Как же понять, сон это или нет?
       Она облизала губы и оглянулась: никого. Как она могла здесь очутиться, если это не сон? И как отсюда выбраться?
       Лучи заходящего солнца залили все вокруг, и стало очень тепло. Боже, она что, полностью обнажена? Надо найти одежду…
       Эту мысль она вспомнила первой, когда поняла, что стоит, раскинув руки, и ее овевает сильный ветер, теплый, но очень мощный и порывистый. И ее телу нравятся его прикосновения – так сильно, что ни о чем думать вообще больше не хочется. Он что-то шептал ей, вот только что… но слова ускользали, стоило лишь задуматься о них. Взгляд сам собой обратился к скале, когда там возникло какое-то движение – по камню сбегал ручеек, очень живой, переливающийся на солнце. От него глаз невозможно было оторвать, и снова появилось это ощущение: как шепот, как поток каких-то слов – на мгновение понятных, но тут же вновь ускользающих.
       “Я – как ты”, – внезапно тихо произнесла она и замерла. К чему она это сейчас сказала? Кому? Или… это не она?
       
       Аня проснулась от того, что очень замерзла: из окна дуло, а топили плохо. Натянув на себя одеяло, сбитое в кучу под ногами, она поняла, что замерла, а потом вспомнила сон. Теперь было важно не открывать глаз и не просыпаться окончательно. Необходимо быстро прокрутить его с самого начала и до конца, тогда только будет шанс запомнить.
       Она очень любила изучать свои сновидения, хорошо зная это пограничное состояние между сном и явью, и путем долгой ежедневной практики научилась правильно использовать его, вспоминая, что ей снилось, мысленно повторяя сны от начала до конца. Хоть Аня и не была специалистом, но примерно понимала, что при этом происходит. Она переписывает их из подсознания в сознание, чтобы в состоянии бодрствования не забыть. Общеизвестно, что большинство людей, утверждающих, будто не видят снов, на самом деле просто их не помнят, потому что не разглядывают свои сновидения. Просто люди не дают себе труда запоминать.
       Но Аню изучение снов всерьез увлекало, хотя она вряд ли смогла бы объяснить, почему и зачем это делает. Счастье, что в этот раз сон не был кошмаром – она вздохнула с облегчением. Ей не нравились кошмары, хотя их она запоминала тоже, полагая, что у всего есть причины. А лучшим способом навсегда избавиться от неприятного сна считала его подробное изучение.
       Ее кошмары делились на две основные категории: немного страшные и по-настоящему страшные. К первым Аня относила “классику жанра” – ее хотели убить. За ней гнались, она убегала. Вариаций на эту тему было до тысячи. Чаще всего снился подъезд. Она садилась в лифт и нажимала кнопку, но лифт ехал не туда. Или начинал проваливаться в шахту. Или она шла по лестнице и обнаруживала провал. И снова садилась в лифт. И далее по кругу.
       Не все до конца она запоминала, очень часто ее сны не имели финала, точнее – она не знала, каким он был. Но регулярно Аня просыпалась от падения с большой высоты. Она убегала, наступала на какую-нибудь лестницу со сломанной ступенькой или вообще мимо – и падала. И мгновенно просыпалась с глубоким вздохом. Но наяву сразу становилось легко и не страшно. Не эти сны пугали ее. Может, потому что снились довольно часто.
       Неприятными до зубной боли были сны про экзамены. Она снова должна была заканчивать одиннадцатый класс, приходила в аудиторию, но ничего не знала. Доставала билет, садилась готовиться и никак не могла сосредоточиться. Не могла даже прочитать вопрос и, в конце концов, просыпалась от странной мысли, что придется заново учиться в школе, с самого начала. Еще хуже были сны про поступление в университет или собеседование о работе. Но это все были просто неприятные, тянущие видения, которые оставляли тоскливое чувство, но не вынуждали ее холодеть от ужаса.
       Другое дело – настоящие кошмары, первоклассные. Она едет в метро. Очень много народа, сжимают со всех сторон. Держась за верхний поручень, Аня поворачивает голову и далеко, почти в другом конце вагона, к ней навстречу поворачивается мужчина. Его внешность запомнить не удавалось совсем – лишь глаза без зрачков. Из пустых белков ударяет луч света – прямо в нее. Она просыпается.
       Сердце колотится как сумасшедшее, руки трясутся. Голова тяжелая, как будто внутри кирпич. И кажется, что из каждого угла темной комнаты – до рассвета еще далеко – вот-вот кто-то набросится. От таких снов Аня сразу сбегала на кухню и подолгу смотрела в окно.
       Есть такая примета у тех, кто верит во всякие “значения” снов, – посмотри в окно и дурное предзнаменование не сбудется. Аня не верила в предзнаменования, но когда смотрела в окно, ее голова будто бы проветривалась от туманной тяжести кошмара, и через некоторое время уже можно было снова ложиться спать. Только обязательно на другой бок, чтобы снова не заснуть в тот сон.
       Засыпание в тот же сон Аня тоже периодически практиковала. Это лучше всего удавалось ранним утром. Если она не успевала до конца проснуться, если сон был приятным или хотелось придумать другой конец, она прерывала его в нужном месте, додумывала и досматривала – уже придуманный ею самой, как фильм.
       Но самым ярким переживанием стало, конечно, первое по-настоящему осознанное сновидение. Она смотрела сон и вдруг поняла, что спит, после чего фильм превратился в волшебный интерактив. Жаль, что тот сон был про убегание. Она творила в спешке, создавая стены между собой и преследователем. Но даже тогда продолжала сомневаться – сон ли это или реальность. Это немного ограничило ее возможности, поняла Аня сразу после пробуждения. Из-за этого она быстро попалась в лапы преследователя и спаслась единственно доступным способом: проснулась.
       Резкий писк будильника заставил ее вздрогнуть всем телом. Выругавшись, Аня выключила маленький прибор, подавляя желание запустить им в стену.
       Умываясь и расчесывая волосы, она все размышляла об увиденном сне. Нечто подобное ей уже снилось парой недель ранее: похожее место, только не было ни солнца, ни ветра. Какая-то мгла, а потом прямо на камне вспыхнул огонь, создавая фантастическую картину. Самым интересным показалось, что языки пламени двигались и казались живым существом, перемещаясь по совершенно непредсказуемой траектории. Как-то сразу стало понятно, что это не пожар: гореть там было абсолютно нечему, кроме того, огонь не распространялся. Его не становилось больше – он, словно живая ткань, образовывал собой разные фигуры, пока не стал кольцом вокруг нее, Ани. Но и это не пугало, лишь вызывало любопытство – почему-то она знала, что он ее не обожжет.
       … Посмотрев в зеркало и внезапно вернувшись мыслями в реальность, она чертыхнулась и побежала на кухню, вспомнив про кофе на плите, и успела в последнюю секунду: пенка уже поднялась до самого края, грозя выплеснуться.